Мадлен смотрела в окно такси, и Париж проплывал перед ней, как страницы старого фотоальбома. Она попросила водителя свернуть с обычного маршрута, чтобы в последний раз увидеть места, где прошла её молодость. Улицы, площади и мосты наполнялись воспоминаниями с каждым поворотом, и город словно прощался с ней тихим шепотом прошлого.
Водитель, заметив грусть в её глазах, без слов понимал важность этого путешествия. Он медленно ехал мимо Сены, Люксембургского сада и других уголков, которые она называла по имени. В эти минуты такси стало не просто машиной, а машиной времени, уносящей Мадлен в те дни, когда Париж был для неё целым миром, полным надежд и любви.
